Кровные узы: как выстроить отношения с родной сестрой — советы психолога

Мы живем с убеждением, что нет ничего важнее семьи. И при этом по опыту знаем, что никто не сможет ранить нас больнее, чем близкие. Если поговорить со знакомыми, выяснится: почти в каждом доме, где росли сестры, происходили маленькие трагедии, иногда оставлявшие руины на месте любви и преданности.

Психологи давно изучают особенности связей между сиблингами — детьми, растущими в одной семье. Выяснилось: то общее, что есть у дочерей, может стать как причиной раздора и соперничества, так и фундаментом для развития и успеха. К примеру, пять сестер Фенди вознесли модный Дом, основанный их родителями, на вершину fashion-Эвереста. А вот главная героиня «Унесенных ветром» Скарлетт О’ Хара в заботе о своих интересах пыталась соблазнить жениха сестры. Почему одним сестры заменяют подруг, а других мы в лучшем случае поздравляем с ­праздниками?

Let’s call a spade a spade. И сделать это поможет практикующий психолог, автор книг «Семь женщин» и «Мир нарциссической жертвы» Анастасия Долганова.

История Полины и Иры: слияние

«Моя сестра Ира старше на три года. Мне всегда хотелось быть к ней как можно ближе. В детстве по утрам я забиралась в ее кровать, и мы играли в буквы: она писала их на моей спине пальцем, а я пыталась угадать слово. Мы практически не ссорились, не дрались.

Когда Ира пошла в школу, у нее появились свои подруги, и я безумно ревновала. Родители даже согласились отправить меня в первый класс на год раньше, чтобы мы могли чаще общаться. Я тайком носила Ирину одежду, выпросила у мамымодную бархатную заколку, чтобы делать пучок — как у сестры. Слушала тех же «Иванушек», читала ту же серию книжек.

После школы Ира уехала учиться в другой город. Я с трудом дождалась выпускного — и, конечно, поступила в тот же вуз. Сестра встретила меня, помогла устроиться в общежитие, познакомила со своими друзьями. Но что-то между нами изменилось. Мне казалось, что она не очень рада моему приезду. Иногда она откровенно злилась, но, в чем дело, не говорила. А я все никак не могла себя заставить ­прекратить ходить за ней по пятам.

Окончательно все испортилось, когда у нее появился бойфренд. Они хотели проводить время наедине, а я мешала. Могла сидеть под дверью их комнаты, ждать, пока разрешат войти. Однажды Ира сказала: «Тебе стоит завести свою компанию, своих друзей. Мне кажется, что ты меня копируешь, и это раздражает…»

Я была оскорблена. Мы несколько месяцев не разговаривали. Я как будто в пустоте болталась. Ведь и правда не знала, где ее цели и желания, а где — мои.

Сейчас у меня есть своя компания, бойфренд. И да, распущенные волосы мне идут гораздо больше, чем пучок. Я осознала, что хотела быть не только частью жизни сестры, но как будто бы ею самой…»

Взрослые часто ставят детей в пример друг другу, но не задумываются о том, что это может приносить вред всем участникам.

«В целом идентификация, то есть копирование кого-то более успешного, — это нормально, если она становится частью процесса обучения, а не подменяет собой этот процесс, — говорит Анастасия Долганова. — В истории Иры и Полины копирование выходит за рамки обучения и развивается как созависимость, то есть отказ от развития собственной личности ради сохранения контакта. Это нездоровая форма построения отношений, в которой оба участника постепенно разрушаются.

Отношения с созависимым человеком требуют от объекта обожания довольно много сил. У младшей сестры не было ничего своего, и вся ее жизнь строилась на решениях и энергии старшей. Скорее всего, младшая не умела успокоить себя, поддержать, развлечь. Жизнь Полины вне общения с сестрой — это ожидание того, когда же та наконец вернется и наполнит существование смыслом».

Почему это происходит? «Взаимоотношения сиблингов складываются в первую очередь все же под влиянием взрослых, — напоминает Анастасия Долганова. — Роль родителей в этой истории неясна, их в принципе как будто нет. Они не вмешиваются в отношения сестер и только подпитывают идеализацию старшей, видимо, принимая ее за обычную привязанность. И, скорее всего, такая болезненная связь возникла у младшей сестры из-за дефицита направленного интереса со стороны взрослых. Их искренняя заинтересованность могла бы помочь ей обнаружить собственный характер, свои интересы.

Ведь дети узнают, кто они, только если взрослые им об этом говорят. В отсутствие внимательного родителя младшей девочке для жизни оставалось только идентифицироваться с обожаемой старшей сестрой».

Когда речь заходит о разрыве контакта, мы склонны занимать сторону того, кого «бросили». Но мотивы инициатора расставания становятся понятны, если мы попробуем посмотреть на ситуацию его глазами. «Такие отношения рано или поздно становятся утомительными и тяжелыми, — предостерегает психолог Долганова. — И тот, кто их питает, скорее стремится их закончить. Так он обретает больше энергии, поскольку теперь она тратится не на две жизни, а на одну — его собственную».

История Арины и Ани: соперничество

«Аня младше меня на шесть лет. Родители не особо настаивали на том, чтобы я с ней нянчилась, но иногда просили помочь или погулять. Я не сопротивлялась, но и энтузиазма не испытывала. Мы всегда жили будто параллельными жизнями, особо не общались. В семье считалось, что я аккуратная и послушная, а Аня — талантливая и харизматичная.

Я отлично училась, Аня занималась только тем, что ей нравилось. Я с трудом заводила новые знакомства, Аня была окружена толпой друзей. От меня требовали хороших оценок, а она бросила музыкальную школу и гуляла до ночи. Ее успехами — стихами, пением и прочим творчеством — мама и папа явно гордились больше. Мне казалось, они меня предают.

Самое неприятное началось, когда Ане было 16, а мне 22. Я встречалась с однокурсником — и поняла, что он заглядывается на мою сестру. И она отвечает ему взаимностью!

Я пыталась поговорить с обоими. Оба все отрицали. В итоге я рассталась с парнем, а потом узнала, что он был ее первым мужчиной, — это произошло почти сразу после того разрыва. Я была в шоке. Но какие могут быть претензии? Мы же не были вместе. А я все равно чувствовала себя преданной.

История повторилась не раз. Мои ухажеры велись на Аню — и я видела, что ей это доставляет удовольствие. Хотя ни во что серьезное ни одна история не вылилась.

Однажды Аня сказала: «Мама и папа всегда любили тебя больше. Ты же умнее, тебя не надо было контролировать». Я же считаю наоборот: ее любили больше (и не только родители!), потому что она необычная, яркая. Сейчас мы обе замужем, с детьми. Встречаемся только по праздникам. Я знаю, что мой супруг любит только меня и не воспринимает Аню, но все равно не могу заставить себя ей доверять».

Нам трудно поверить в то, что родной человек целенаправленно вредит. Более того: не всегда «антигерой» сам это понимает. «Младшая сестра очевидно демонстрирует зависть и ревность, но вряд ли это касается мужчин, — уверена Анастасия Долганова. — Корни соперничества между девушками лежат в борьбе за уникальное место внутри семьи. Для сестер это сложнее, чем для разнополых детей. На бытовом уровне эти различия могут утверждаться буквально так: „Сестра любит помидоры, а я — лимоны“. На уровне характеров речь идет о развитии тех качеств, которые в сестре слабы и неконкурентоспособны. Например, одна девочка культивирует в себе послушание и умственные способности, вторая — харизматичность и очаровательность. Если отношения, в которых зарождается такая конкуренция, родителями оставлены без внимания, то это окажет серьезное влияние на личностьи характер».

Повлиять на другого человека мы не можем, но вот разобраться в себе будет полезно. Даже если это неприятный и болезненный опыт. «Обеим сестрам помогла бы личная терапия. Им стоит познакомиться со своими бессознательными процессами, начавшимися глубоко в детстве. Так обе они обретут больше свободы в том, кем быть. И это более серьезная задача, чем наладить их отношения. Возможно, что в процессе личного развития они смогут прийти к такому варианту взаимодействия, который сейчас не приходит им в голову», — считает психолог.

История Риты и Дины: равновесие

«Мы с Диной — близняшки. Так вышло, что мы и в детстве были близки, и сейчас хорошо общаемся. Мы редко ссорились, почти не дрались. Наверное, это потому, что у нас дома не принято громко выяснять отношения. Несмотря на внешнее сходство, наши интересы всегда различались. Я любила рисовать и танцевать, а ее интересовали какие-то научные ролики. Думаю, маме и папе было бы удобнее, если бы мы занимались в одних кружках, но они никогда не настаивали на этом.

Наши родители никогда не покупали нам одинаковую одежду. У каждой из нас в детстве были собственные близкие друзья — хотя и из одной компании. Мы не были похожи на образцовых близняшек, которые друг за другом фразы заканчивают.

В итоге я занимаюсь ландшафтным дизайном, а Дина — врач. Мы живем на разных концах города, списываемся в соцсетях примерно раз в неделю, иногда ходим вдвоем позавтракать — и этого обеим достаточно. Иногда я думаю: подружились бы мы с Диной, если бы она не была моей сестрой? Не уверена. Но иметь такую сестру — надежную, спокойную, поддерживающую — это точно удача».

Несмотря на отсутствие бурных эмоций, взаимоотношения Дины и Риты выглядят вполне благополучными. «Сиблинги не обязаны быть друзьями, несмотря на стереотипные ожидания, — подчеркивает Анастасия Долганова. — Бывает, что сестры и братья вырастают похожими друг на друга и тогда дружат, но чаще такого не происходит. Первоочередная родительская задача — это не подружить детей, а помочь каждому развиваться, исходя из его уникальных желаний и способностей.

Если у двух сестер получается быть разными людьми, жить разными полноценными жизнями — значит, их родители все сделали правильно».

VCNEWS новостное издание. © 2020-2022 Все права защищены.