Наталья Водянова: «Мой смысл жизни — это дети и добро»

ELLE В вашей жизни многое связано с Парижем. Кем вы себя считаете сегодня — русской или француженкой?

НАТАЛЬЯ ВОДЯНОВА Конечно, ­русской!

А как насчет ваших детей, их менталитета? Они говорят по-русски? Занимаются языком?

Мои дети с сильной русской идентичностью, но половина из них — англичане, а половина — французы. Они понимают русский язык, и мы много им занимаемся, но, честно, дается он им сложно. Со всеми детьми у нас была одинаковая история: до трех с половиной лет они говорят по-русски идеально, а потом идут в сад и школу и начинают общаться уже на языке своих друзей.

С моим мужем то же самое — во Франции было бы правильно, чтобы мы говорили по-французски, но, к сожалению или к счастью, наш язык любви — английский. У нас вообще такой странный дом: Антуан с детьми говорит по-французски, я — по-русски, а между собой они болтают по-английски и по-французски.

Когда к вам пришло понимание, что самое главное, что может дать мать ребенку, — это любовь?

Оно приходит во время беременности, когда ты чувствуешь присутствие другой энергии — это и часть тебя, и в то же время нечто самостоятельное.

С того самого момента дети всегда со мной, даже если физически мы не вместе, они остаются в моих мыслях. Материнская любовь — нечто потрясающее. Кажется, что ты можешь разделить свое сердце на много маленьких кусочков, которые никак друг с другом не соревнуются.

Вы упомянули в разговоре про важность не только IQ, но и EQ детей. Как поддерживать эмоциональное состояние ребенка?

Я очень много разговариваю со своими детьми, особенно в ответственные моменты. Когда я что-то запрещаю, то подробно объясняю, почему это делаю. Если замечаю какие-то промахи или негативную тенденцию поведения, пытаюсь направить ребенка в правильном направлении. Стоит запастись терпением.

Постоянство и любовь — залог успеха. Например, если ребенок плохо учится, а ты ему все разрешаешь и даришь подарки как ни в чем не бывало, — как можно ожидать, что он изменится? Все мы работаем на какое-то поощрение. Я хороший-меня любят. Отношения так выстраиваются. Дети должны понимать, что есть рамки, правила. Если я вижу ошибку, делаю предупреждение — выдаю карту джокера.

Это значит, что в следующий раз последует наказание. Больше джокеров в этом году не осталось? Жди последствий. Все происходит очень спокойно, ребенка не наказывают сразу. Когда ты развиваешься и растешь, несправедливо бить по голове за каждую ошибку, но необходимо давать понять, что так делать неправильно.

Кто у вас в семье с Антуаном «плохой полицейский», а кто — «хороший»?

Мы постоянно меняемся местами. С маленькими детьми папа у нас вообще не может быть «плохим полицейским», эту роль исполняет мама. Зато со старшими Антуан иногда включает суровый режим, но делает это сбалансированно. У него другое воспитание, поэтому он требует, чтобы дети были более сфокусированными и дисциплинированными.

Он им жестко говорит о том, что жизнь — это постоянная гонка и если они не будут готовы, то не смогут преуспеть и выжить. Не то чтобы я с этим не согласна, но считаю, что это можно объяснить по-разному.

У вас есть благотворительный фонд, большая семья, и при этом вы прекрасно выглядите. Как расставляете приоритеты?

Для того чтобы сбалансировать жизнь, я стараюсь не работать в выходные. На неделе мои дети очень заняты — у них разные активности, школа, домашняя работа. Я всегда бужу их в школу, помогаю собраться, плюс мы всегда ужинаем вместе.

Я счастлива дома и очень серьезно отношусь к своей роли матери. Даже если я колоссально устала на работе, то домой всегда возвращаюсь с улыбкой. Пока дети не лягут спать, я не расслабляюсь, а продолжаю излучать позитивную энергию. Семья и счастливые дети — это работа.

У всех в жизни бывают тяжелые периоды. Как вы справляетесь со своими?

Благодаря своим детям я стремлюсь делать добро. Я живу не для себя, а для других и взамен получаю огромное количество позитивной энергии. В тяжелые периоды я ищу связь с теми людьми, которым нужна моя помощь. До 17 лет вся моя жизнь была просто подготовкой к чему-то.

Потом случился сильный резонанс между моим прошлым и тем оглушительным успехом, который на меня обрушился. Затем был Беслан, и моя жизнь поделилась на «до» и «после». Я поняла, что должна помогать тем, кто в беде. В итоге в 2004 году я основала фонд «Обнаженные сердца». Но тем не менее меня до сих одолевают сомнения, что я что-то делаю не так.

Мир моды невероятно эгоистичный. Вы — огромное исключение.

Я бы не стала называть это эгоизмом, а лишь частью чьего-то жизненного пути. Я смотрю на Грейс Коддингтон и понимаю, что этот человек стремится к совершенству. Кому-то это может показаться легкомысленным, но не мне.