Оленевод в Салехарде, Ямало-Ненецкий АО
Мария Марикян. Буран, ветер, пурга — оленеводы, кочующие по Заполярью в поисках корма для животных, готовы к любым испытаниям. Если раньше северным оленям хватало даров тундры, то после освоения Ямала пастбища сильно истощены. Теперь надо перебираться из тундры в лес и обратно — через залив, по которому можно пройти только зимой. Этот опасно и долго. Не всем оленеводам такой образ жизни по душе — некоторые собираются в лес насовсем. Однако северные олени могут и не приспособиться к новым условиям.
Из тундры в лес
Александра Терехина — социальный антрополог и научный сотрудник Арктического научно-исследовательского стационара Института экологии растений и животных УрО РАН в городе Лабытнанги. Жизнь и быт ямальских оленеводов изучает почти десять лет. В январе вместе с супругом и коллегой Александром Волковицким они вернулись из очередной экспедиции: на протяжении без малого двух месяцев ученые кочевали с ненцами-оленеводами.
«У каждой такой поездки свои задачи. Год назад на базе нашего стационара открылась междисциплинарная лаборатория динамики арктических экосистем. Одно из направлений работы — на основе знаний коренного народа создать методику по оценке состояния здоровья оленей, а также изучить практику выпаса животных», — рассказывает Терехина в беседе с РИА Новости.
Зимой часть оленеводов-частников и бригады оленеводческих предприятий уходят южнее — в Надымский район, богатый ягельником. Дело в том, что на полуострове в холодное время пастбища серьезно истощены.
Переходить из леса в тундру непросто, нужно пересечь залив Карского моря — Обскую губу.
«Мы, например, за полтора месяца перекочевали раз пятнадцать. Если обычно в день преодолевают по 15-20 километров (за два-три часа), то здесь — почти 70. Лагерь на льду не разобьешь, поэтому время в пути достигает десяти часов».
Власти ЯНАО предлагают ямальским оленеводам эксперимент: переселиться в лесную зону Надымского района. К согласившимся на это и отправились антропологи.
«Мы каслали (кочевали) с семьей Константина Сэротэтто. Семья у него, по городским меркам, большая: родители, жена и шестеро детей. Когда мы приехали к ним, младшего поколения не было — как и все дети кочевников, они учатся в школе-интернате и возвращаются только на каникулах», — делится подробностями Терехина.
До 2013 года Константин работал пастухом на муниципальном предприятии. Потом стал оленеводом-частником — в его личном стаде около 300 голов. «Семья у них легендарная. Отец Константина был прорабом, когда поселок Яр-Сале застраивался, возил на оленях почту и геологические партии. Мать — на звероферме. Им очень хотелось в тундру: супруг в обмен на оленей делал нарты, мать шила традиционную одежду. Как только они своим кропотливым трудом нажили небольшое стадо, сразу начали каслать».
Раньше семья Сэротэтто кочевала по полуострову. Зиму проводили в районах рек Юрибей и Ясавэй. А летние пастбища находились рядом с промышленным поселком Бованенково, основанным еще в 1970-х, когда там обнаружили крупнейшее газовое месторождение.
«Видя, как ухудшается состояние пастбищ, Константин решил перебраться в Надымский район. Он планировал сделать это еще в прошлом году, но погода не позволила. В ноябре 2019-го двинулся на юг, мы с супругом присоединились в начале декабря, чтобы, с одной стороны, помочь, с другой — провести уникальное исследование такого переселения», — объясняет собеседница.
В ЯНАО около семнадцати тысяч человек ведут кочевой образ жизни. Восемьдесят процентов — оленеводы-частники. Сколько из них тоже хотят перебраться из тундры в лес, сказать сложно. «Уже перед нашим отъездом в город Константин объединился еще с одним частником — Владимиром Слепушкиным. В ближайшие месяцы они будут жить двумя семьями. Владимир, получив окружной грант, вместе с бригадой рабочих построил в лесу изгородь, огораживающую территорию, где будут пастись олени, летом прошлого года. Константину это еще предстоит».
У семьи Сэротэтто переезд в самом разгаре. «Пятнадцать нарт с вещами пока в тундровой зоне. В лес перевезли только часть», — уточняет Терехина. Надо сказать, вещи посреди тундры ненцы оставлять не боятся: у каждой семьи есть зимний и летний комплект нарт. С собой берут лишь самое необходимое.
Научные сотрудники Арктического стационара наведаются в гости к Константину летом — чтобы выяснить, как адаптировались ненцы и поголовье к новым условиям. «Произойти может все что угодно. Вряд ли в будущем это станет массовым, но в любом случае необходим научный расчет — какие стада могут пастись в лесных районах. Также у «переселенцев» в лесу всегда есть риск потерять часть голов. Однако считается, что новое поколение оленей, родившееся в лесу, легче адаптируется».
Впрочем, самим ненцам зимнее каслание не в тягость. «Хорошо вы меня поймали, успели! Я через пару дней снова отправляюсь на зимовку», — смеется в трубку 65-летний Сергей Сэротэтто (он не родственник Константина, однофамилец).
Оленевода мы застали в его квартире в поселке Яр-Сале. Приехал домой буквально на пару дней, чтобы «походить по врачам, а затем — обратно к оленям». «Сейчас все, кого знаю, кочуют: и те, кто пасет общественное стадо (там 19 бригад по пять человек в каждой), и частники. Поэтому нынче в поселке оленеводов и не найти», — объясняет Сэротэтто.
Больше тридцати лет он работал в совхозе: рядовым оленеводом, потом бригадиром. «В стаде у нас было около 2000 голов. Каслали по тундре. Доходили до Карского моря и обратно». Теперь Сергей — частник, владелец 500 голов. По его словам, «это совсем немного».
Сэротэтто — потомственный оленевод. «Мой отец пас общественные стада. Но у него еще и свои животные были — 150 голов. Он умер, когда мне было четыре. А родился я в тундре, в районе Харасавэя. Отучился в школе (жил, как и все дети кочующих, в интернате), потом вернулся к своим оленям, — говорит Сергей. — Как и раньше, сейчас живем в чуме».
У традиционного жилища оленеводов коническая форма. Конструкция, как поясняет собеседник, устанавливается достаточно просто: крепятся пятиметровые деревянные шесты, а поверх и внизу — оленьи шкуры. Поскольку пастухи постоянно в пути, чум устанавливают и разбирают ежедневно: «В день обычно проходим по 30 километров».
Ненцы-оленеводы, как представители коренного кочующего народа, получают выплаты от государства. Кроме того, частники не просто разводят стадо — продают мясо, шкуры, панты. По словам Сергея, «этого им достаточно».
«Никто не заставлял»
Пока Сэротэтто «в отъезде», за стадом присматривает его сын: «Он, как и я в свое время, пошел по стопам отца. Никто его не заставлял. У меня есть еще три дочери — все в поселке работают. Жена, как и я, не может без оленей. Вот как решу вопросы, вернемся к ним. Она, кстати, тоже раньше в совхозе работала вместе со мной: чум ставила, пищу готовила».
Летом стадо Сэротэтто пасется на полуострове, а сейчас поголовье в Надымском районе. «В 210 километрах от Яр-Сале. У нас есть снегоход, быстро добираемся. Не скажу, что нам зимой тяжело. Это уклад жизни. Без оленей кочевой человек никак не может». Пока Сергей Сэротэтто не собирается насовсем перекочевать в лес: «Конечно, пастбища истощаются. Но мне нетрудно такой путь преодолевать».
Уклад
Чем чреват переезд оленеводов со стадами в Надымский район, РИА Новости спросило у директора Института экологии растений и животных УрО РАН Михаила Головатина.
"Поскольку лишайниковых пастбищ на полуострове нет, зимой северные олени едят, что придется: сухую траву, грызут землю. И теряют упитанность. А вот в Надымском районе набирают вес. Многие частники с небольшими стадами остаются на полуострове и продолжают вытаптывать пастбища. Такими темпами их олени рано или поздно вымрут, что отразится на укладе ненцев", — объясняет Михаил.
По словам собеседника, в Надымском районе хорошо зимой. «Летом в лесу неудобно следить за стадом. Оленей гоняет гнус, так его пасти сложнее. К тому же там обитают хищники — волки, медведи. Они беспрепятственно могут подбираться к поголовью», — уточняет Головатин.
В заключение ученый отмечает: «Ненцы пасут оленей не для того, чтобы жить, они живут, чтобы пасти. Это их уклад. У них так сложилось, что чем больше голов, тем они как бы богаче. Олень для них — все: и еда, и транспорт, и жилье. Забивать своих они не очень любят, поэтому стадо быстро растет».
